Фото: Анна Белоус и Алексей Гукалов

www.anna-alex.com

Независимо от того, сколько раз вы уже бывали в Стамбуле, а тем более, если город только находиться в вашем wish-листе, перед путешествием настоятельно рекомендуем прочесть книгу Орхана Памука «Стамбул. Город воспоминаний». А пока для вас - лучшие цитаты из книги, которые в сочетании с фотографиями Анны Белоус и Алексея Гукалова передают ни с чем не сравнимую атмосферу города.

Босфор – душа Стамбула, в нем город черпает силы.

Это водное пространство в центре города не похоже ни на амстердамские или венецианские каналы, ни на реки, делящие пополам Париж и Рим, - нет, здесь движутся морские течения, дуют вольные ветры и волны вздымаются над темными глубинами. 

Проплывая по Босфору на пароходе, катере или, как я в детстве, на лодке, можно одновременно наблюдать Стамбул вблизи, дом за домом, квартал за кварталом, и любоваться издалека непрерывно меняющимся, похожим на мираж силуэтом города на горизонте.

Одна из причин черно-белого восприятия, конечно, заключается в том, что Стамбул, красивый город с удивительной историей, обнищал, состарился и поблек, впал в небрежение и оказался отодвинутым на обочину жизни. Другая же причина – в том, что даже во времена самого пышного рассвета Османской империи ее архитектуре были свойственны простота и строгость.

Я всегда больше любил зимний Стамбул, чем летний, - мне нравятся рано опускающиеся вечерние сумерки, нравится смотреть на дрожащие под порывами северо-восточного ветра голые ветви деревьев и на людей в черных пальто и куртках, спешащих домой по полутемным улицам, в дни, когда осень переходит в зиму.

Вид на исторический центр Стамбула производит такое сильное впечатление, поскольку грандиозные соборные мечети – Сулеймание, Айя-София, Явуз-Султан-Селим, Бейазыт и другие – все еще сохраняют свою первозданную красоту. «Живописными» они становятся, только если мы видим их в просвете между домами или фиговыми деревьями или наблюдаем, как отраженный морем солнечный свет играет на их стенах. А вот на окраинах красота появляется, когда разрушенные городские стены увивает плющ, а в трещинах вырастает трава и даже деревья.

Флобер, побывавший в Стамбуле за сто два года до моего рождения, под впечатлением от его многолюдности и разнообразия написал в одном из своих писем, что он уверен: через 100 лет Константинополю суждено стать столицей мира. Но Османская империя рухнула и исчезла с лица земли, и его предсказание сбылось с точностью до наоборот.

Только тот, кто приходит в бедный квартал извне, может наслаждаться случайной красотой его живописного запустения.

Я до сих пор люблю, проходя по вечерней улице или глядя из окна, всматриваться в окна чужие, в пространство чужой жизни.

Воспоминания о былом величии Османской империи, бедность и заполонившие город развалины, навевающие тоску, - вот с чем всю жизнь ассоциировался у меня Стамбул. И всю свою жизнь я пытался побороть эту тоску или же, как все стамбульцы, наконец сжиться с ней.

В чем тайна Стамбула? Не в том ли, что здесь за открытостью всем внешним влияниям скрыта завмкнутая и недоступная чужакам жизнь? Не в том ли, что за обращенным ко всему миру великолепием исторических зданий и нерукотворных пейзажей прячуться нищета и искаженные, рвущиеся связи между людьми.

Возможно, Стамбул кажется мне таким печальным городом именно потому, что многие его кварталы, улочки и сокровенные пейзажи, которые можно увидеть лишь с определенного холма, впервые предстали передо мной в те дни, когда я был охвачен тоской о потерянной возлюбленной и только начинал осознавать безвозвратность этой потери.

Не такая уж плохая штука – жизнь, - думаю я иногда. – В конце концов, всегда можно прогуляться по Босфору.